люк я твой крестец
Название: Третий закон Ньютона
Автор: северный (в тандеме с rubiconem )
Фендом: Shadowhunters (TV) + Glee (кроссовер)
Пейринг: Малек
Рейтинг: NC-17
Жанр: любовь и ненависть, школьная суета, танцы, музыка, первая любовь и лучшие друзья. А еще hurt/comfort (без понятия, как это русифицировать).
Варнинг: не то, чтобы большое отклонение в характерах персонажей, скорее, преувеличение уже имеющихся качеств. Ах да. АУ без магии, Ау-школьная, авторы каются, но такова жизнь, нас заставили.
Статус: в процессе (2/8)
Саммари: Сила действия равна силе противодействия. Или история о том, к чему приводит зависть и эффект толпы.
Прим. авторов: Один из авторов знатно упоролся и долго искал фанфики по вселенной Хора с Малеком, но все поиски выдавали ноль, поэтому назад дороги больше нет. Второй, что говорится, заразу подхватил, и началась эпидемия. Мотив продиктован поведением Коровски, мы выражаем ему свою особую благодарность.
Магнус Бейн (он же Майк Чанг, но все-таки Магнус) - эпатажный и экстравагантный ученик школы МакКинли, участник Хора, один из неудачников, друг Курта Хаммела, восхитительный танцор и просто заноза в заднице Алека Лайтвуда. Гли головного мозга с Малеком в крови.
События «Хора» перемешаны, поэтому таймлайн указывать не стали.
А вообще, лично я зарекался никогда больше не писать про школу. Так вот: никогда не говорите никогда.
Ньютон 1
Ньютон 2
— Ты кого-то ищешь, Алек?
Наверное, думает Магнус, если бы Лайтвуд был чайником, то вся вода выкипела бы в нем в этот момент. Но как бы то ни было, он держит лицо и, наконец, переводит свой тяжелый взгляд на Куинн.
Магнус пользуется случаем и, пока ему заслуженно (хотя это спорное утверждение) не всыпали по пятое число, спешно принимается собирать вещи в рюкзак, совершенно случайно подслушивая. Он рад оставаться в полном неведении и ничего не знать, но, увы, музыку приходится выключить, а секрета из разговора никто не делает.
У Коровски намечается вечеринка, на которую сам Александр Лайтвуд приглашает Куинн Фабре. Самое странное в этом факте то, что вечеринку закатывает Коровски.
Магнус толкает сменную футболку в рюкзак, а потом подходит ближе к ним, чтобы забрать свою воду.
— Спасибо за приглашение, Алек. — Ему кажется, или Куинн кокетливо заправляет прядь за ухо? — На выходных я обещала своего друга угостить латте. Я перед ним в долгу.
Что ж. Магнус усмехается себе под нос.
— С каких пор ты записалась в клуб скучных и занудных? — спрашивает Лайтвуд, и Магнус не успевает отвернуться, попадая под прямой его взгляд. — Что?
— Что «что»? — изображает недоумение Магнус.
Куинн вздыхает.
— Зачем ты сюда смотришь? — терпеливо поясняет Лайтвуд.
Магнус даже останавливается от его претензии:
— Я смотрю на тебя только в двух случаях. В первом — это тяжелый взгляд. Во втором — очень тяжелый. Что они выражают и так ясно. Так вот, сейчас первый случай, бить тревогу пока рано.
— Прости, твоя подводка загораживает всю тяжесть, мне кажется, тебе стоит стараться лучше, чтобы это сработало.
— Мальчики…
— Подводка должна подчеркивать его, ты просто не понял, — парирует Магнус и, не прерывая зрительного контакта, обращается к Куинн: — Футболисты все такие глупые?
Лайтвуд щурится и, если бы не божественная сила сдержанности, Магнус уверен, он бы с удовольствием почесал об него костяшки.
— А голубые все такие самоуверенные?
— Не знаю, спроси у голубых.
— Я и спрашиваю.
— Ого! — Магнус удивленно поднимает брови. — Я думал, что разговаривать с собой удобно перед зеркалом. Что ж, зеркал тут много, я вас оставлю.
— Как просто — переводить стрелки. Ты сейчас не досчитаешься чего-то, попугай.
— Конечно, ведь сила в кулаках, а не в голове. Но попугаи извечно повторяются, а я пока оригинален.
— Ладно, беру свои слова назад, — надменно соглашается Лайтвуд и продолжает: — Есть попугаи, которые умеют молчать, а ты точно не из таких. Ты как петух. Во всех смыслах.
— Петухи просыпаются в три, а я в три засыпаю. Так что ты все еще далек от совершенства умственного блеска. Мои волосы блестят сильнее, увы.
Магнус закидывает рюкзак на свое плечо и выходит из зала, совершенно не чувствуя удовлетворения от словесной баталии, которая, вроде бы как, остается за ним. Здесь не вяжется ни одно сравнение, и Магнус решает, что остановится на самой простой отметке «Так себе».
Жизнь с понедельника — всегда уникальна. Магнус смотрит на Курта, Курт смотрит на Магнуса, и такого единения в их молчаливых взглядах не было очень давно.
Школьный коридор больше никогда не будет прежним.
Школьный коридор теперь навсегда осквернен демонстративным поцелуем Куинн и Лайтвуда.
Магнус поднимает брови в жесте «М-да», подвисая, а после открывает свой шкафчик с украшенной изнутри дверцей и начинает поочередно расставлять учебники.
Курт принимает капитуляцию первым:
— Мы потеряли Куинн Фабре.
Его высокий голос кажется Магнусу оплотом всех драм человечества.
— Или Куинн потеряла нас, — говорит Магнус, замечая неверие в лице Арти по другую сторону «скверны». Курт выглядит подавленно, и это нельзя проигнорировать, потому что человек в новой серии свитеров от Томми Хилфигера нарушает закон моды, будучи таким грустным. — Уверен, этому есть объяснение. Вероятно, она передумала и оказалась на той вечеринке Коровски, о которой я тебе рассказывал, там произошел пресловутый «бам», все завертелось под высоким градусом алкоголя и отсутствия кондиционера, а потом…
— Магнус. — А вот и Рэйчел, стоит, материализовавшись из ниоткуда, упирает руки в бока и улыбается, но радости в ее лице нет. Курт знает ее лучше, поэтому Магнус напрягается — тот взволнованно смотрит и поправляет ремешок сумки на плече. — Мистер Шустер пока не знает, но у нас большие проблемы.
— У нас проблемы. Отличное начало недели, — почти пропевает Магнус. — Потом ко мне подойдет, например, Британи и скажет, что ополчение вегетарианцев наступает на поля с кукурузой, и никто из нас никогда в жизни не вспомнит об ее существовании.
— В чем дело, Рэйчел? — спрашивает Курт и все еще косится в сторону Куинн.
Рэйчел смотрит туда же и вздыхает. Магнус решает подлить масла в огонь:
— Смотрятся, кстати, хорошо. Красивые люди находят друг друга, а самые красивые стоят в зрителях и упиваются завистью. Черт, разве я не хорош собой? Я трачу на макияж уйму времени, уверен, никто из наших дам не приносит таких же жертв.
— А что насчет зависти? Это ты о Куинн или Лайтвуде? — подхватывает появившийся Финн, и все светлеют в лицах, кроме Магнуса. Он говорит:
— Это почти предательство, Хадсон!
Рэйчел тут же смешно хмурится и толкает Магнуса в плечо:
— Идиот.
— Так что там о проблемах без мистера Шустера?
Наверное, Магнус просто не в курсе, но на самом деле вся его жизнь происходит в комиксах, где совершенно разное стечение обстоятельств приводит к одному и тому же концу света. Быть может, у Магнуса были бы суперспособности, если бы это был правильный комикс, но сейчас они сидят в кабинете, слушают и так известную всем правду жизни, и никто не в силах им помочь, потому что школа МакКинли — портал в подземелье к самому адскому пламени. Здесь все подвержены мнению большинства, а Хор — это группка святых, которые борются со злом песнями и танцами. Кажется, он уже делал это сравнение.
Во многих онлайн-играх есть подобный класс, между прочим.
— Мы не проходим на отборочные, — наконец говорит мистер Шустер. — Нам недостает лиц, голосов и людей в целом.
— Это выбор Куинн, — просто говорит Сантана. — Рожденной летать, как говорится, дорога в крестьянскую обитель заказана. По крайней мере, она попыталась искупаться в грязи нашей пока что безызвестности, и ей это не понравилось.
— Компания громил футбола, конечно же, важнее, — ехидничает Пак.
— Ты забыл, что Куинн Фабре — капитан команды поддержки. Королева Хора, грязного нашего Хора, как ни крути, но это Рэйчел.
Рэйчел оскорбления не замечает и выглядит польщенной. Мистер Шустер трет виски и качает головой:
— Ребята, нам не хватает двоих, даже троих ребят.
Магнус ловит тот момент, когда гудение в классе резко прекращается, и выпрямляет спину. Что-то определенно должно открыть врата в ад, это же понедельник.
— Как это — троих? — Финн смотрит на Рэйчел, Рэйчел смотрит на мистера Шустера, а тот в свою очередь смотрит на Магнуса.
— Тина отказалась участвовать в Хоре и записалась в сразу несколько кружков — по плаванию, рисованию и что-то еще было, я запомнить не успел, потому что меня это шокировало.
— Вы все смотрите на меня, — почти жалуется Магнус. — Причем тут я?
— Это вы порвали с ней, тупица, — закатывает глаза Сантана.
— Это она порвала со мной, — не соглашается Магнус, чувствуя себя задетым. — И вообще, советую вам всем не лезть не в свое дело, потому что свою личную жизнь обсуждать в Хоре я не собираюсь.
— С таким огромным количеством разговоров о личных проблемах мы скоро станем клубом доверия с каким-нибудь коротким телефонным номером, — спокойно размышляет Британи, за что получает тяжелый взгляд Рэйчел. — Мне нравится слушать ваши косяки, ребята. Это делает меня счастливой.
— Человечество поет о своих проблемах, — подхватывает тему Курт. — В песнях всегда куча разного материала. Это неотделимо от Хора. Мы поем о жизни, ребята, а жизнь — это уже большая проблема.
Пак, кажется, без настроения:
— Что ж, умник, попробуй почерпнуть оттуда опыт проигравших отборочные.
— Ребята, — наконец, внимание вновь обращается к мистеру Шустеру. — Сейчас вы совершенно отвлекаетесь от сущности самой проблемы и пытаетесь переложить всю ответственность на плечи другого. Никто не виноват в том, что у нас недобор. Ни Магнус, ни Тина, ни Куинн — у каждого есть право выбора, и вот — каждый его делает.
— Никто не хочет быть в числе неудачников, — говорит Сантана, и Магнус готов театрально закатить глаза и сделать какой-нибудь красивый жест пальцами, но последующее заявление заставляет его напрячься: — Это ведь отстойно, когда в твоем окружении люди, которые никак не могут определиться, к какому полу себя причислить. Магнус, мы увидим тебя когда-нибудь в платье?
— Сантана… — недоумевает Арти.
Магнус вытягивает губы, задумчиво выслушивая ее и не поднимая глаза. Пожалуй, он ошибся, решив, что в этой богом забытой дыре, в этом пыльном кабинете все принимают друг друга любыми. Он успевает вовремя спрятать разочарование и огорчение, улыбается и поворачивается:
— Платье — звучит довольно здорово, если ты знаешь, с чем его сочетать. Неудивительно, что ты ничего, кроме своей формы, не можешь себе позволить.
— Хочешь сказать, что у меня нет вкуса? — вскидывается Сантана, явно уязвленная.
Магнус деланно удивляется:
— Она взаправду думала иначе? Сладкие мои, объясните девочке, что я не один так считаю.
— Хватит!
Все поворачивают головы к мистеру Шустеру. И тот повторяет, уже тише:
— Хватит. Мы все на взводе, но не стоит опускаться до оскорблений друг друга, будьте выше. Вы ведь друзья.
— Нам не попасть на отборочные, у нас сквозь землю провалились лучшие голоса! — протестует Пак.
— Это не повод отчаиваться, мистер Шустер прав.
Рэйчел встает перед всеми. Магнусу кажется, что это происходит не на самом деле. У него ужасно болит голова, чувство собственного достоинства тоже побаливает, ущемленное. Ему срочно нужна музыка, нужны зеркала, танцы, ритм и холодный чай.
— Мы сделаем какой-нибудь обалденный флэшмоб, чтобы привлечь внимание девочек и воззвать их к чувству долга и любви к музыке, — тем временем продолжает Рэйчел, — и, вероятно, кто-нибудь проникнется нашим блестящим выступлением и захочет пополнить наши ряды.
— Или блестящим Магнусом… — подперев рукой голову, грустно добавляет Сэм.
— Нас ненавидят, — говорит Мерседес, — о каком «пополнить» идет речь?
— Ни один здоровый человек не захочет портить себе жизнь. Ну, на наш счет все и так понятно, — Арти качает головой и, заметив недоумение в лицах, поясняет: — Простите, ребята, я, конечно, вас всех уважаю, но мы же сбор худших из худших. Поэтому Куинн и не смирилась.
— Сам ты худший, — оскорбляется Рэйчел, — с таким багажом самоуверенности нам не уйти далеко. Своей уверенностью я бы с вами поделилась, но, боюсь, на всех все равно точно не хватит.
— Можешь скинуться уверенностью вместе с Магнусом, — снова язвит Сантана. — Он, правда, заляпает все блестками, но мы это переживем.
— Твое отсутствие вкуса же мы переживаем, конечно же переживете.
И так — до тех самых пор, пока мистер Шустер всерьез не полыхает яростью, а потом все единогласно принимают идею флэшмоба, репетировать который придется до конца недели в режиме выживания.
Рэйчел снова солирует, а Магнусу достается главная роль в танцах.
— О, господи, за что, — взмаливается Магнус, когда на следующий день дорогу преграждает Коровски. Магнус едва не упирается в его огромную руку, шлагбаумом перекрывающую движение, и удивленно обводит взглядом от плеча до кулака в стене. Эдакий массив, целая штанга для качков — уникальной формы и массы, температуры и… лучше не думать о запахе. А потом Магнус видит Лайтвуда, которого не заметил сразу. Мир разверзся бы, если бы эти двое вдруг перестали преследовать друг друга.
— Привет, девочка, — Коровски демонстрирует опасную, по его меркам, улыбку, и все на свете теряет цвет, потому что ему это точно не к лицу. Магнус ужасно ненавидит то, что не сочетается.
— Как необычно, — удивляется Магнус и качает головой, осматривая «приспешников». — Вы все его сопровождаете, потому что беспокоитесь, что я ему что-нибудь отобью? Или бедняга стесняется подойти ко мне самолично? Знаете, подобный способ подката действовал лет пять назад, когда хвастаться новой компьютерной игрой было еще модно.
Громилы футбола начинают смеяться, но тут же замолкают под тяжелым взглядом своего «босса». Лайтвуд, однако, все еще усмехается. Магнус чувствует себя странно и не может сказать точно, но ему кажется, словно он уже проиграл.
Дерьмовое чувство тревоги. И никакой сарказм его не спасет.
— Думается мне…
— О, тебе думается… — понимающе кивает Магнус и вовремя отступает на шаг, потому что Коровски, неожиданно задетый, надвигается. — Вырвалось. Продолжай.
— Ты не осознаешь, что ситуация не в твоей власти, девочка, — ласково говорит Коровски и снова шагает вперед. — Видишь ли, это очень и очень стремно, когда по коридору идет ни чем не прикрытый стыд и еще гордится этим. Ты понимаешь, о чем я?
— Интерпретировать можно по-разному, сладенький, — Магнус всматривается в многочисленные лица и останавливается на лице Лайтвуда. Пожалуй, он единственный из этой кучи выглядит действительно хорошо, а красивое Магнуса успокаивает. — Послушай, — он снова смотрит на Коровски, — я все понимаю, серьезно. У тебя проблемы, у твоих друзей проблемы, у всего мира проблемы. Кто-то их решает, кто-то откладывает, кто-то вымещает на других. Так вот, я…
— Это у тебя проблемы, серьезные проблемы.
Магнус не ожидает, что в ход действительно пойдут руки, поэтому удивленно охает, когда его хватают за грудки и вздергивают на носки. Наверное, его рубашка ужасно помнется. Да простит его Марко Поло!
— А теперь пойдем.
Все происходит слишком быстро, Магнус едва успевает вдохнуть поглубже, потому что в следующее мгновение его голова оказывается в раковине. Сильная рука вжимает его в ледяную керамику лицом, и даже думать не хочется о всей той грязи, которую он имеет возможность собрать.
— Мужик должен выглядеть, как мужик, — напутствующие слова Коровски звучат очень неразборчиво, но Магнус все равно понимает каждое. — Ты посмотри, сколько с тебя краски стекает. Воу!
Его резко тянут за волосы назад, впечатывают лбом в затертое зеркало. Магнус сплевывает и пытается проморгаться — глаза начинают жечь из-за попавшей в них воды и туши. Он жмурится и не видит ничего, а потом его снова опускают под кран. Попытка вырваться почти срабатывает, но тут же отзывается болью — все-таки, сегодня точно не его день.
— Наверное, у вас в Азии это нормально, но это Америка, чувак. Понимаешь?
Магнус снова пытается отстраниться, потому что воды становится слишком много.
— Дэйв, — голос Лайтвуда. — Хватит, пойдем.
— Извращенное понятие о жизни у тебя, жаль, что ты родился немного идиотом. Как тебе идея подать заявку на королеву выпускного вечера? Хотя… какая уж из тебя королева. Принцесса?
— Дэйв, — еще более настойчиво, и Магнусу удается воспользоваться улученным моментом, чтобы вырваться. У него получается, но неожиданно резкое движение — и он теряет баланс, однако быстро ориентируется, находя опору в одной из раковин.
Слышится ругань — брызги летят во всех. Магнус протирает глаза руками, возвращая себе способность видеть, и тяжело дышит ртом.
Он никогда в жизни не чувствовал себя так униженно. Он смотрит на эти довольные лица, смотрит в лицо Коровски, который торжествует над своей победой, смотрит на его команду, где все как один обмениваются свистками и отдают друг другу «пять».
Он смотрит на Лайтвуда.
Время, кажется, останавливается. Хотя это вполне может быть и его сердце. Где тут полыхающее пламя и местный рогатый лидер?
Магнус тянет носом, шумно и быстро, сжимает зубы, переводит взгляд на свои пальцы — черные от косметики. Голоса, наконец, перестают быть белым шумом. Слышится что-то неопределенное, обрывками, но отчетливей из всего доносится:
— Умыться бы ему.
И снова смех.
— В женский туалет.
— К слову, это соседняя дверь!
Магнус отжимает свою выбеленную челку — сегодня с синим тоником — и, глубоко выдыхая, горделиво поворачивается к зеркалу.
Гул неожиданно стихает.
— Смывать такой слой косметики без надлежащего средства — ужасно неудобно, я вам скажу, — Магнус откручивает теплую воду, согревая первым делом пальцы. Он ловит в зеркале взгляд Коровски. Наверное, он потом пожалеет об этом, но говорить хочется: — Неудивительно, что ты не знал. Ты же необразованный грум, невежественный и ужасно воняешь. Вместо того, чтобы беспокоиться количеством черных теней на моих глазах, ты бы лучше потратил это время на доброкачественный душ. Твоим друзьям бы тоже не помешало. Надеюсь, я смогу отстирать этот смрад.
Магнус деланно спокойно принимается отмывать ужасные разводы с лица.
— Ты, кажется, не понял? — Коровски порывается выступить вперед, но рука Лайтвуда сжимает его плечо. Магнус, замерший, вновь возвращается к воде. Он сперва ничего не отвечает, а потом все-таки не выдерживает:
— Может, вы уже свалите отсюда? Уверяю, я сам справлюсь отлично. Или кто-нибудь желает подавать мне салфетки?
И Магнус остается один. Долго — достаточно долго — смотрит на свое отражение и испытывает почти что отвращение к подавленности на своем лице.
Впрочем, он тут же закручивает краны, стряхивает воду с рук в раковину. Поднимает упавшую на кафель сумку и возвращается к зеркалу снова.
Мокрые пряди, черные следы подводки на нижнем веке, а у виска — серый развод, который остался не смытым.
Магнус на пробу улыбается.
Убедившись, что все в порядке, выходит в коридор и тут же впечатывается в кого-то.
— Твою же! Магнус! — ругается Пак, проливая свой напиток. — Ты самый насто-о… О. Магнус.
Пак, наверное, забывает обо всем.
— Скажешь хоть слово, и я выплесну на тебя оставшееся… что там у тебя. Какао?
— Горячий шоколад.
— Особенно горячий шоколад, — угрожает Магнус и отводит взгляд. — Мне срочно нужен Курт, у меня королевски важное поручение к Курту.
— Он пробуется в визажисты, а ты его чистый холст? — усмехается Пак, допивая свой шоколад. — Ты знаешь, я не уверен, что это по части Курта, но я могу просто не знать о ваших скрытых талантах, парни.
— Ха-ха, как смешно, — язвительно проговаривает Магнус и вмиг становится серьезным. Пак даже перестает глотать — замирает с полным ртом шоколада и смотрит не то с вопросом, не то с удивлением. — Признаться, я дьявольски рад, что вылил на тебя кофе.
Пак сглатывает.
— Это шоколад. Это, по-твоему, нормально?
— Просто тот факт, что дерьмо случается у всех, неимоверно повышает настроение, — Магнус хлопает его по плечу. — Увидимся, Пакерман!
— Пошел ты к черту, Бейн!
Курт, конечно же, находит у себя свободную минуту, и прогул одного урока становится причиной отсутствия грязи на лице Магнуса. Чувствуя себя ужасно смятым и пожеванным, Магнус не сразу включается в музыкальный ритм, и один раз Рэйчел начинает его серьезно отчитывать.
Это действительно помогает.
— Прогоним еще раз, без музыки. Три-четыре, поехали! — мистер Шустер хлопает в ладоши и отбивает ритм ногой.
Рэйчел не поет — повторяет движения со всеми, Финн выглядит довольным, потому что счет мистера Шустера гораздо медленнее музыки, и он успевает, Сэм умудряется что-то проговорить на ухо Мерседес, а Магнус как раз выполняет подъем с пола, когда в дверях появляется Куинн.
Репетиция прерывается. Магнус отряхивает ладони от пыли, а мистер Шустер говорит:
— Куинн… здравствуй.
Магнус чувствует подвох, потому что Куинн Фабре приходит с извинениями, говорит, что была неправа, что поторопилась, и кажется, что магия понедельника начинает заштопывать за собой косяки.
Все радуются ее возвращению, мистер Шустер белозубо улыбается и приобнимает ее за плечи, ребята тоже выглядят счастливыми, пока Арти не шутит насчет футболистов.
— Сейчас что-то будет, — тихо произносит Курт, и Магнус с ним соглашается. Не потому что об этом кричит интуиция, а потому что в кабинет входит Лайтвуд.
— Ребята, — примирительно начинает Куинн, — пожалуйста, послушайте.
Магнус закатывает глаза и качает головой:
— Я отказываюсь иметь с этим что-либо общее, — категорично заявляет он и проходит мимо Куинн, со всем негодованием обрушиваясь на стул. — Прости меня, сладкая, что перебил — ужасное недержание, рот не закрыть, как только на горизонте маячит эта безвкусная спортивная куртка.
— Магнус, давай послушаем, — серьезно предлагает мистер Шустер. Магнус скрещивает на груди руки и вздергивает подбородок, показывая, что готов выслушать.
И Куинн говорит, что есть прекрасный голос, который обогатит их чудесный Хор.
А потом в кабинет входит Изабель Лайтвуд, припоздав.
Только сейчас Магнус понимает, почему этот Алек Лайтвуд выглядит недовольным и находится в запрещенном для него месте. Только теперь становится понятным, почему он все еще не уходит и кажется достаточно уставшим.
Идеальный сплав надменности из семейства Лайтвудов с длинными ресницами, только в обличии улыбчивой девы.
— Вау, — Магнус хочет сказать это первым, но выдох вырывается у Пака:— Наша скромная компания точно нуждается в таких… голосах.
Магия понедельника.
Автор: северный (в тандеме с rubiconem )
Фендом: Shadowhunters (TV) + Glee (кроссовер)
Пейринг: Малек
Рейтинг: NC-17
Жанр: любовь и ненависть, школьная суета, танцы, музыка, первая любовь и лучшие друзья. А еще hurt/comfort (без понятия, как это русифицировать).
Варнинг: не то, чтобы большое отклонение в характерах персонажей, скорее, преувеличение уже имеющихся качеств. Ах да. АУ без магии, Ау-школьная, авторы каются, но такова жизнь, нас заставили.
Статус: в процессе (2/8)
Саммари: Сила действия равна силе противодействия. Или история о том, к чему приводит зависть и эффект толпы.
Прим. авторов: Один из авторов знатно упоролся и долго искал фанфики по вселенной Хора с Малеком, но все поиски выдавали ноль, поэтому назад дороги больше нет. Второй, что говорится, заразу подхватил, и началась эпидемия. Мотив продиктован поведением Коровски, мы выражаем ему свою особую благодарность.
Магнус Бейн (он же Майк Чанг, но все-таки Магнус) - эпатажный и экстравагантный ученик школы МакКинли, участник Хора, один из неудачников, друг Курта Хаммела, восхитительный танцор и просто заноза в заднице Алека Лайтвуда. Гли головного мозга с Малеком в крови.
События «Хора» перемешаны, поэтому таймлайн указывать не стали.
А вообще, лично я зарекался никогда больше не писать про школу. Так вот: никогда не говорите никогда.
Ньютон 1
Ньютон 2
Глава 2
То, кем ты являешься для себя,
и кем тебя видят все остальные —
два абсолютно разных человека.
Glee
и кем тебя видят все остальные —
два абсолютно разных человека.
Glee
* * *
— Ты кого-то ищешь, Алек?
Наверное, думает Магнус, если бы Лайтвуд был чайником, то вся вода выкипела бы в нем в этот момент. Но как бы то ни было, он держит лицо и, наконец, переводит свой тяжелый взгляд на Куинн.
Магнус пользуется случаем и, пока ему заслуженно (хотя это спорное утверждение) не всыпали по пятое число, спешно принимается собирать вещи в рюкзак, совершенно случайно подслушивая. Он рад оставаться в полном неведении и ничего не знать, но, увы, музыку приходится выключить, а секрета из разговора никто не делает.
У Коровски намечается вечеринка, на которую сам Александр Лайтвуд приглашает Куинн Фабре. Самое странное в этом факте то, что вечеринку закатывает Коровски.
Магнус толкает сменную футболку в рюкзак, а потом подходит ближе к ним, чтобы забрать свою воду.
— Спасибо за приглашение, Алек. — Ему кажется, или Куинн кокетливо заправляет прядь за ухо? — На выходных я обещала своего друга угостить латте. Я перед ним в долгу.
Что ж. Магнус усмехается себе под нос.
— С каких пор ты записалась в клуб скучных и занудных? — спрашивает Лайтвуд, и Магнус не успевает отвернуться, попадая под прямой его взгляд. — Что?
— Что «что»? — изображает недоумение Магнус.
Куинн вздыхает.
— Зачем ты сюда смотришь? — терпеливо поясняет Лайтвуд.
Магнус даже останавливается от его претензии:
— Я смотрю на тебя только в двух случаях. В первом — это тяжелый взгляд. Во втором — очень тяжелый. Что они выражают и так ясно. Так вот, сейчас первый случай, бить тревогу пока рано.
— Прости, твоя подводка загораживает всю тяжесть, мне кажется, тебе стоит стараться лучше, чтобы это сработало.
— Мальчики…
— Подводка должна подчеркивать его, ты просто не понял, — парирует Магнус и, не прерывая зрительного контакта, обращается к Куинн: — Футболисты все такие глупые?
Лайтвуд щурится и, если бы не божественная сила сдержанности, Магнус уверен, он бы с удовольствием почесал об него костяшки.
— А голубые все такие самоуверенные?
— Не знаю, спроси у голубых.
— Я и спрашиваю.
— Ого! — Магнус удивленно поднимает брови. — Я думал, что разговаривать с собой удобно перед зеркалом. Что ж, зеркал тут много, я вас оставлю.
— Как просто — переводить стрелки. Ты сейчас не досчитаешься чего-то, попугай.
— Конечно, ведь сила в кулаках, а не в голове. Но попугаи извечно повторяются, а я пока оригинален.
— Ладно, беру свои слова назад, — надменно соглашается Лайтвуд и продолжает: — Есть попугаи, которые умеют молчать, а ты точно не из таких. Ты как петух. Во всех смыслах.
— Петухи просыпаются в три, а я в три засыпаю. Так что ты все еще далек от совершенства умственного блеска. Мои волосы блестят сильнее, увы.
Магнус закидывает рюкзак на свое плечо и выходит из зала, совершенно не чувствуя удовлетворения от словесной баталии, которая, вроде бы как, остается за ним. Здесь не вяжется ни одно сравнение, и Магнус решает, что остановится на самой простой отметке «Так себе».
* * *
Жизнь с понедельника — всегда уникальна. Магнус смотрит на Курта, Курт смотрит на Магнуса, и такого единения в их молчаливых взглядах не было очень давно.
Школьный коридор больше никогда не будет прежним.
Школьный коридор теперь навсегда осквернен демонстративным поцелуем Куинн и Лайтвуда.
Магнус поднимает брови в жесте «М-да», подвисая, а после открывает свой шкафчик с украшенной изнутри дверцей и начинает поочередно расставлять учебники.
Курт принимает капитуляцию первым:
— Мы потеряли Куинн Фабре.
Его высокий голос кажется Магнусу оплотом всех драм человечества.
— Или Куинн потеряла нас, — говорит Магнус, замечая неверие в лице Арти по другую сторону «скверны». Курт выглядит подавленно, и это нельзя проигнорировать, потому что человек в новой серии свитеров от Томми Хилфигера нарушает закон моды, будучи таким грустным. — Уверен, этому есть объяснение. Вероятно, она передумала и оказалась на той вечеринке Коровски, о которой я тебе рассказывал, там произошел пресловутый «бам», все завертелось под высоким градусом алкоголя и отсутствия кондиционера, а потом…
— Магнус. — А вот и Рэйчел, стоит, материализовавшись из ниоткуда, упирает руки в бока и улыбается, но радости в ее лице нет. Курт знает ее лучше, поэтому Магнус напрягается — тот взволнованно смотрит и поправляет ремешок сумки на плече. — Мистер Шустер пока не знает, но у нас большие проблемы.
— У нас проблемы. Отличное начало недели, — почти пропевает Магнус. — Потом ко мне подойдет, например, Британи и скажет, что ополчение вегетарианцев наступает на поля с кукурузой, и никто из нас никогда в жизни не вспомнит об ее существовании.
— В чем дело, Рэйчел? — спрашивает Курт и все еще косится в сторону Куинн.
Рэйчел смотрит туда же и вздыхает. Магнус решает подлить масла в огонь:
— Смотрятся, кстати, хорошо. Красивые люди находят друг друга, а самые красивые стоят в зрителях и упиваются завистью. Черт, разве я не хорош собой? Я трачу на макияж уйму времени, уверен, никто из наших дам не приносит таких же жертв.
— А что насчет зависти? Это ты о Куинн или Лайтвуде? — подхватывает появившийся Финн, и все светлеют в лицах, кроме Магнуса. Он говорит:
— Это почти предательство, Хадсон!
Рэйчел тут же смешно хмурится и толкает Магнуса в плечо:
— Идиот.
— Так что там о проблемах без мистера Шустера?
* * *
Наверное, Магнус просто не в курсе, но на самом деле вся его жизнь происходит в комиксах, где совершенно разное стечение обстоятельств приводит к одному и тому же концу света. Быть может, у Магнуса были бы суперспособности, если бы это был правильный комикс, но сейчас они сидят в кабинете, слушают и так известную всем правду жизни, и никто не в силах им помочь, потому что школа МакКинли — портал в подземелье к самому адскому пламени. Здесь все подвержены мнению большинства, а Хор — это группка святых, которые борются со злом песнями и танцами. Кажется, он уже делал это сравнение.
Во многих онлайн-играх есть подобный класс, между прочим.
— Мы не проходим на отборочные, — наконец говорит мистер Шустер. — Нам недостает лиц, голосов и людей в целом.
— Это выбор Куинн, — просто говорит Сантана. — Рожденной летать, как говорится, дорога в крестьянскую обитель заказана. По крайней мере, она попыталась искупаться в грязи нашей пока что безызвестности, и ей это не понравилось.
— Компания громил футбола, конечно же, важнее, — ехидничает Пак.
— Ты забыл, что Куинн Фабре — капитан команды поддержки. Королева Хора, грязного нашего Хора, как ни крути, но это Рэйчел.
Рэйчел оскорбления не замечает и выглядит польщенной. Мистер Шустер трет виски и качает головой:
— Ребята, нам не хватает двоих, даже троих ребят.
Магнус ловит тот момент, когда гудение в классе резко прекращается, и выпрямляет спину. Что-то определенно должно открыть врата в ад, это же понедельник.
— Как это — троих? — Финн смотрит на Рэйчел, Рэйчел смотрит на мистера Шустера, а тот в свою очередь смотрит на Магнуса.
— Тина отказалась участвовать в Хоре и записалась в сразу несколько кружков — по плаванию, рисованию и что-то еще было, я запомнить не успел, потому что меня это шокировало.
— Вы все смотрите на меня, — почти жалуется Магнус. — Причем тут я?
— Это вы порвали с ней, тупица, — закатывает глаза Сантана.
— Это она порвала со мной, — не соглашается Магнус, чувствуя себя задетым. — И вообще, советую вам всем не лезть не в свое дело, потому что свою личную жизнь обсуждать в Хоре я не собираюсь.
— С таким огромным количеством разговоров о личных проблемах мы скоро станем клубом доверия с каким-нибудь коротким телефонным номером, — спокойно размышляет Британи, за что получает тяжелый взгляд Рэйчел. — Мне нравится слушать ваши косяки, ребята. Это делает меня счастливой.
— Человечество поет о своих проблемах, — подхватывает тему Курт. — В песнях всегда куча разного материала. Это неотделимо от Хора. Мы поем о жизни, ребята, а жизнь — это уже большая проблема.
Пак, кажется, без настроения:
— Что ж, умник, попробуй почерпнуть оттуда опыт проигравших отборочные.
— Ребята, — наконец, внимание вновь обращается к мистеру Шустеру. — Сейчас вы совершенно отвлекаетесь от сущности самой проблемы и пытаетесь переложить всю ответственность на плечи другого. Никто не виноват в том, что у нас недобор. Ни Магнус, ни Тина, ни Куинн — у каждого есть право выбора, и вот — каждый его делает.
— Никто не хочет быть в числе неудачников, — говорит Сантана, и Магнус готов театрально закатить глаза и сделать какой-нибудь красивый жест пальцами, но последующее заявление заставляет его напрячься: — Это ведь отстойно, когда в твоем окружении люди, которые никак не могут определиться, к какому полу себя причислить. Магнус, мы увидим тебя когда-нибудь в платье?
— Сантана… — недоумевает Арти.
Магнус вытягивает губы, задумчиво выслушивая ее и не поднимая глаза. Пожалуй, он ошибся, решив, что в этой богом забытой дыре, в этом пыльном кабинете все принимают друг друга любыми. Он успевает вовремя спрятать разочарование и огорчение, улыбается и поворачивается:
— Платье — звучит довольно здорово, если ты знаешь, с чем его сочетать. Неудивительно, что ты ничего, кроме своей формы, не можешь себе позволить.
— Хочешь сказать, что у меня нет вкуса? — вскидывается Сантана, явно уязвленная.
Магнус деланно удивляется:
— Она взаправду думала иначе? Сладкие мои, объясните девочке, что я не один так считаю.
— Хватит!
Все поворачивают головы к мистеру Шустеру. И тот повторяет, уже тише:
— Хватит. Мы все на взводе, но не стоит опускаться до оскорблений друг друга, будьте выше. Вы ведь друзья.
— Нам не попасть на отборочные, у нас сквозь землю провалились лучшие голоса! — протестует Пак.
— Это не повод отчаиваться, мистер Шустер прав.
Рэйчел встает перед всеми. Магнусу кажется, что это происходит не на самом деле. У него ужасно болит голова, чувство собственного достоинства тоже побаливает, ущемленное. Ему срочно нужна музыка, нужны зеркала, танцы, ритм и холодный чай.
— Мы сделаем какой-нибудь обалденный флэшмоб, чтобы привлечь внимание девочек и воззвать их к чувству долга и любви к музыке, — тем временем продолжает Рэйчел, — и, вероятно, кто-нибудь проникнется нашим блестящим выступлением и захочет пополнить наши ряды.
— Или блестящим Магнусом… — подперев рукой голову, грустно добавляет Сэм.
— Нас ненавидят, — говорит Мерседес, — о каком «пополнить» идет речь?
— Ни один здоровый человек не захочет портить себе жизнь. Ну, на наш счет все и так понятно, — Арти качает головой и, заметив недоумение в лицах, поясняет: — Простите, ребята, я, конечно, вас всех уважаю, но мы же сбор худших из худших. Поэтому Куинн и не смирилась.
— Сам ты худший, — оскорбляется Рэйчел, — с таким багажом самоуверенности нам не уйти далеко. Своей уверенностью я бы с вами поделилась, но, боюсь, на всех все равно точно не хватит.
— Можешь скинуться уверенностью вместе с Магнусом, — снова язвит Сантана. — Он, правда, заляпает все блестками, но мы это переживем.
— Твое отсутствие вкуса же мы переживаем, конечно же переживете.
И так — до тех самых пор, пока мистер Шустер всерьез не полыхает яростью, а потом все единогласно принимают идею флэшмоба, репетировать который придется до конца недели в режиме выживания.
Рэйчел снова солирует, а Магнусу достается главная роль в танцах.
* * *
— О, господи, за что, — взмаливается Магнус, когда на следующий день дорогу преграждает Коровски. Магнус едва не упирается в его огромную руку, шлагбаумом перекрывающую движение, и удивленно обводит взглядом от плеча до кулака в стене. Эдакий массив, целая штанга для качков — уникальной формы и массы, температуры и… лучше не думать о запахе. А потом Магнус видит Лайтвуда, которого не заметил сразу. Мир разверзся бы, если бы эти двое вдруг перестали преследовать друг друга.
— Привет, девочка, — Коровски демонстрирует опасную, по его меркам, улыбку, и все на свете теряет цвет, потому что ему это точно не к лицу. Магнус ужасно ненавидит то, что не сочетается.
— Как необычно, — удивляется Магнус и качает головой, осматривая «приспешников». — Вы все его сопровождаете, потому что беспокоитесь, что я ему что-нибудь отобью? Или бедняга стесняется подойти ко мне самолично? Знаете, подобный способ подката действовал лет пять назад, когда хвастаться новой компьютерной игрой было еще модно.
Громилы футбола начинают смеяться, но тут же замолкают под тяжелым взглядом своего «босса». Лайтвуд, однако, все еще усмехается. Магнус чувствует себя странно и не может сказать точно, но ему кажется, словно он уже проиграл.
Дерьмовое чувство тревоги. И никакой сарказм его не спасет.
— Думается мне…
— О, тебе думается… — понимающе кивает Магнус и вовремя отступает на шаг, потому что Коровски, неожиданно задетый, надвигается. — Вырвалось. Продолжай.
— Ты не осознаешь, что ситуация не в твоей власти, девочка, — ласково говорит Коровски и снова шагает вперед. — Видишь ли, это очень и очень стремно, когда по коридору идет ни чем не прикрытый стыд и еще гордится этим. Ты понимаешь, о чем я?
— Интерпретировать можно по-разному, сладенький, — Магнус всматривается в многочисленные лица и останавливается на лице Лайтвуда. Пожалуй, он единственный из этой кучи выглядит действительно хорошо, а красивое Магнуса успокаивает. — Послушай, — он снова смотрит на Коровски, — я все понимаю, серьезно. У тебя проблемы, у твоих друзей проблемы, у всего мира проблемы. Кто-то их решает, кто-то откладывает, кто-то вымещает на других. Так вот, я…
— Это у тебя проблемы, серьезные проблемы.
Магнус не ожидает, что в ход действительно пойдут руки, поэтому удивленно охает, когда его хватают за грудки и вздергивают на носки. Наверное, его рубашка ужасно помнется. Да простит его Марко Поло!
— А теперь пойдем.
Все происходит слишком быстро, Магнус едва успевает вдохнуть поглубже, потому что в следующее мгновение его голова оказывается в раковине. Сильная рука вжимает его в ледяную керамику лицом, и даже думать не хочется о всей той грязи, которую он имеет возможность собрать.
— Мужик должен выглядеть, как мужик, — напутствующие слова Коровски звучат очень неразборчиво, но Магнус все равно понимает каждое. — Ты посмотри, сколько с тебя краски стекает. Воу!
Его резко тянут за волосы назад, впечатывают лбом в затертое зеркало. Магнус сплевывает и пытается проморгаться — глаза начинают жечь из-за попавшей в них воды и туши. Он жмурится и не видит ничего, а потом его снова опускают под кран. Попытка вырваться почти срабатывает, но тут же отзывается болью — все-таки, сегодня точно не его день.
— Наверное, у вас в Азии это нормально, но это Америка, чувак. Понимаешь?
Магнус снова пытается отстраниться, потому что воды становится слишком много.
— Дэйв, — голос Лайтвуда. — Хватит, пойдем.
— Извращенное понятие о жизни у тебя, жаль, что ты родился немного идиотом. Как тебе идея подать заявку на королеву выпускного вечера? Хотя… какая уж из тебя королева. Принцесса?
— Дэйв, — еще более настойчиво, и Магнусу удается воспользоваться улученным моментом, чтобы вырваться. У него получается, но неожиданно резкое движение — и он теряет баланс, однако быстро ориентируется, находя опору в одной из раковин.
Слышится ругань — брызги летят во всех. Магнус протирает глаза руками, возвращая себе способность видеть, и тяжело дышит ртом.
Он никогда в жизни не чувствовал себя так униженно. Он смотрит на эти довольные лица, смотрит в лицо Коровски, который торжествует над своей победой, смотрит на его команду, где все как один обмениваются свистками и отдают друг другу «пять».
Он смотрит на Лайтвуда.
Время, кажется, останавливается. Хотя это вполне может быть и его сердце. Где тут полыхающее пламя и местный рогатый лидер?
Магнус тянет носом, шумно и быстро, сжимает зубы, переводит взгляд на свои пальцы — черные от косметики. Голоса, наконец, перестают быть белым шумом. Слышится что-то неопределенное, обрывками, но отчетливей из всего доносится:
— Умыться бы ему.
И снова смех.
— В женский туалет.
— К слову, это соседняя дверь!
Магнус отжимает свою выбеленную челку — сегодня с синим тоником — и, глубоко выдыхая, горделиво поворачивается к зеркалу.
Гул неожиданно стихает.
— Смывать такой слой косметики без надлежащего средства — ужасно неудобно, я вам скажу, — Магнус откручивает теплую воду, согревая первым делом пальцы. Он ловит в зеркале взгляд Коровски. Наверное, он потом пожалеет об этом, но говорить хочется: — Неудивительно, что ты не знал. Ты же необразованный грум, невежественный и ужасно воняешь. Вместо того, чтобы беспокоиться количеством черных теней на моих глазах, ты бы лучше потратил это время на доброкачественный душ. Твоим друзьям бы тоже не помешало. Надеюсь, я смогу отстирать этот смрад.
Магнус деланно спокойно принимается отмывать ужасные разводы с лица.
— Ты, кажется, не понял? — Коровски порывается выступить вперед, но рука Лайтвуда сжимает его плечо. Магнус, замерший, вновь возвращается к воде. Он сперва ничего не отвечает, а потом все-таки не выдерживает:
— Может, вы уже свалите отсюда? Уверяю, я сам справлюсь отлично. Или кто-нибудь желает подавать мне салфетки?
И Магнус остается один. Долго — достаточно долго — смотрит на свое отражение и испытывает почти что отвращение к подавленности на своем лице.
Впрочем, он тут же закручивает краны, стряхивает воду с рук в раковину. Поднимает упавшую на кафель сумку и возвращается к зеркалу снова.
Мокрые пряди, черные следы подводки на нижнем веке, а у виска — серый развод, который остался не смытым.
Магнус на пробу улыбается.
Убедившись, что все в порядке, выходит в коридор и тут же впечатывается в кого-то.
— Твою же! Магнус! — ругается Пак, проливая свой напиток. — Ты самый насто-о… О. Магнус.
Пак, наверное, забывает обо всем.
— Скажешь хоть слово, и я выплесну на тебя оставшееся… что там у тебя. Какао?
— Горячий шоколад.
— Особенно горячий шоколад, — угрожает Магнус и отводит взгляд. — Мне срочно нужен Курт, у меня королевски важное поручение к Курту.
— Он пробуется в визажисты, а ты его чистый холст? — усмехается Пак, допивая свой шоколад. — Ты знаешь, я не уверен, что это по части Курта, но я могу просто не знать о ваших скрытых талантах, парни.
— Ха-ха, как смешно, — язвительно проговаривает Магнус и вмиг становится серьезным. Пак даже перестает глотать — замирает с полным ртом шоколада и смотрит не то с вопросом, не то с удивлением. — Признаться, я дьявольски рад, что вылил на тебя кофе.
Пак сглатывает.
— Это шоколад. Это, по-твоему, нормально?
— Просто тот факт, что дерьмо случается у всех, неимоверно повышает настроение, — Магнус хлопает его по плечу. — Увидимся, Пакерман!
— Пошел ты к черту, Бейн!
* * *
Курт, конечно же, находит у себя свободную минуту, и прогул одного урока становится причиной отсутствия грязи на лице Магнуса. Чувствуя себя ужасно смятым и пожеванным, Магнус не сразу включается в музыкальный ритм, и один раз Рэйчел начинает его серьезно отчитывать.
Это действительно помогает.
— Прогоним еще раз, без музыки. Три-четыре, поехали! — мистер Шустер хлопает в ладоши и отбивает ритм ногой.
Рэйчел не поет — повторяет движения со всеми, Финн выглядит довольным, потому что счет мистера Шустера гораздо медленнее музыки, и он успевает, Сэм умудряется что-то проговорить на ухо Мерседес, а Магнус как раз выполняет подъем с пола, когда в дверях появляется Куинн.
Репетиция прерывается. Магнус отряхивает ладони от пыли, а мистер Шустер говорит:
— Куинн… здравствуй.
Магнус чувствует подвох, потому что Куинн Фабре приходит с извинениями, говорит, что была неправа, что поторопилась, и кажется, что магия понедельника начинает заштопывать за собой косяки.
Все радуются ее возвращению, мистер Шустер белозубо улыбается и приобнимает ее за плечи, ребята тоже выглядят счастливыми, пока Арти не шутит насчет футболистов.
— Сейчас что-то будет, — тихо произносит Курт, и Магнус с ним соглашается. Не потому что об этом кричит интуиция, а потому что в кабинет входит Лайтвуд.
— Ребята, — примирительно начинает Куинн, — пожалуйста, послушайте.
Магнус закатывает глаза и качает головой:
— Я отказываюсь иметь с этим что-либо общее, — категорично заявляет он и проходит мимо Куинн, со всем негодованием обрушиваясь на стул. — Прости меня, сладкая, что перебил — ужасное недержание, рот не закрыть, как только на горизонте маячит эта безвкусная спортивная куртка.
— Магнус, давай послушаем, — серьезно предлагает мистер Шустер. Магнус скрещивает на груди руки и вздергивает подбородок, показывая, что готов выслушать.
И Куинн говорит, что есть прекрасный голос, который обогатит их чудесный Хор.
А потом в кабинет входит Изабель Лайтвуд, припоздав.
Только сейчас Магнус понимает, почему этот Алек Лайтвуд выглядит недовольным и находится в запрещенном для него месте. Только теперь становится понятным, почему он все еще не уходит и кажется достаточно уставшим.
Идеальный сплав надменности из семейства Лайтвудов с длинными ресницами, только в обличии улыбчивой девы.
— Вау, — Магнус хочет сказать это первым, но выдох вырывается у Пака:— Наша скромная компания точно нуждается в таких… голосах.
Магия понедельника.
@темы: Фанфики
-
-
22.07.2016 в 14:52магнус такой шикарный
продолженияяя
спасибо
-
-
22.07.2016 в 16:46а еще телом, если бы можно былоМагнус сильный, иначе да, вряд ли он смог бы щеголять по школе в таком виде, зная, что за углом стоит Лайтвуд со своими дружками.
Спасибо за отзыв!